Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков - Сергей Сигрин

«Нас не ждут или как раз наоборот, – ухмыльнулся комиссар. – Хорошо, что не пришлось никого убивать.»

«А как же конкиста?» – ехидно поинтересовался Теф.

«Может сначала поговорим? – скривился Поляков. – Говорят добрым словом можно многого добиться…»

Комиссар вошёл в башню через обитые металлом двери и оказался в чистом помещении с мраморным полом и светлыми стенами. По обе стороны от обитых металлом дверей, что вели на крепостные стены, стояли белоснежные статуи воинов в остроконечных шлемах с забралами, кирасах и с двухлезвийными глефами в руках. Широкая мраморная лестница, со ступенями укрытыми красной дорожкой, вела и на самый верх башни и к её подножию. Но взгляд Полякова был всецело прикован к красочному витражу на высоких и воздушных на вид дверях из благородных пород дерева. На ярких стёклах была изображена цветущая земля и два странных танцующих синих существа с флейтами в руках. На их лицах были улыбки, глаза смотрели куда-то в угол, а то, что Поляков изначально принял за длинные тёмные штаны, оказались змеиными хвостами.

«Стоп! – опешил он. – Я видел это существо в хранилище гелан. Мефаэлет называл их нагами…»

«Ну, да, – улыбнулся Теф. – Мне казалось, что ты уже должен был догадаться.»

«Знаешь, что! – мысленно показал ему кулак Поляков. – Мог бы и предупредить! Я бы к бедному парню в клетке не лез с такими вопросами, что вызывают затем нервные срывы!»

Ответить Теф не успел – двери бесшумно распахнулись и перед комиссаром предстало два воина-нага с глефами в руках. Они жестом показали ему следовать за ними и провели в центральную залу. Пол залы был отделан светло-бежевым мрамором, этот же материал использовался и в отделке многочисленных колонн, что поддерживали высокий свод. Воины остановились за спиной комиссара и скрестили глефы. Поляков обвёл взглядом собравшихся в зале нагов, так похожих на людей – тонкие черты лица, прямые носы, острые подбородки и завораживающие изумрудные глаза. Темные волосы у женщин были собраны в две или три косы и закреплены золотыми шпильками, а у мужчин – в одну косу, что удерживалась за спиной широкими золотыми обручами. Как догадался комиссар количество золотых украшений говорило о статусе их владельца и, естественно, что обладать золотой короной с изумрудами и рубинами могла лишь королева. Она приближалась к нему из глубины зала и поражала, просто нечеловеческой красотой. Поляков уважительно поклонился королеве наг, прижав правую руку к сердцу, как бы случайно, продемонстрировав золотые браслеты на запястьях. Это не осталось незамеченным и на лице королевы появилась легкая улыбка:

– Что привело посланника звёздоподобных в нашу благословенную землю?

– Я возвращался домой и немного сбился с пути, – красота её голоса соответствовала внешнему виду и комиссар немного растерялся.

– Тогда не нужно было красться словно вор через чёрный вход – мы всегда рады посланникам других миров, когда они приходят к нам с добрыми намерениями.

– Я не знал, как меня примут, а потому был осторожен, – честно признался комиссар.

– Понимаю, – улыбнулась королева, показав ряд маленьких ровно стоящих белоснежных зубов. – Жаль, что посланник не дождался моих воинов в деревне и по недоразумению нанёс травмы моим рабочим.

– Прошу прощения, Ваше Величество, – склонил голову комиссар.

– Извинение приняты, – кивнула королева и, посмотрев на подданых, громко произнесла. – Посланник – гость в нашем доме! Окажите ему всё необходимое внимание!

Воины проводили Полякова в отдельную комнату и оставили одного. Через какое-то время в дверь постучали и две молодые нагини принесли фрукты и сладости, оставив их на дубовом столе с гнутыми ножками в виде зубастых змей. Комиссар осмотрел комнату и подивился её богатому убранству – на мраморном полу лежал пушистый ковёр, тахта укрыта шёлковыми покрывалами и шитыми золотым шнуром подушками, диковинные светильники из цветного стекла на стенах и витражные окна, занавешенные толстыми пурпурными шторами с золотыми шнурами.

«Прямо восточная сказка», – подумал Поляков.

«Вот только сказка лежит тяжёлым грузом на плечах местного населения», – мрачно вздохнул Теф.

«И что такого? – пожал плечами комиссар. – Обычное распределение ресурсов – у кого сила, у того и ресурсы…»

«И ты находишь это справедливым?»

Комиссар ничего не ответил своему помощнику, а принялся за сладости и фрукты.

«Кхе-кхе, – прокашлялся Теф и с хитринкой посмотрел на Полякова. – Вижу босс изголодался, хотя совсем недавно утверждал, что не хочет ни есть, ни пить.»

Тут комиссар и сам обратил внимание, что еда не приносит ему ни чувства насыщения, ни простого удовольствия от потребления пищи.

«Теф! Ты сволочь! – буркнул комиссар, отложив съеденную на половину сочную грушу. – Я уже и забыл, что стал другим существом…»

«Ну не то, чтобы стал, – с прищуром посмотрел на него Теф. – Но, несомненно, сущность твоя осталась, – тут он словно прислушался к чему-то и со смешком произнёс. – Похоже тебя собираются ублажать не только пищей…»

Дверь открылась и в комнату зашли три молодые едва одетые нагини. Две устроились около входа и взяли в руки принесённые с собой музыкальные инструменты. Третья, убрав верхнее освещение и включив светильники из цветного стекла, подошла к Полякову, ловкими движениями рук сняла с него куртку и штаны и мягко уложила его на тахту лицом вниз. Нагини у входа начали играть на инструментах тягучую мелодию, а третья воскурила благовония и, достав розовое масло, принялась нежными, едва заметными движениями втирать его в кожу Полякова. Комиссар ощущал, как мягкие руки нагини скользят по его спине, как находят нужные точки, давят на них, даря ему чувство расслабленности и умиротворения. Он стал погружаться в сладостную негу и засыпать. Музыка незаметно стихла и нагини бесшумно покинули его комнату.

Проснулся комиссар от странного ощущения, что его кто-то трясёт за плечо.

«Босс! Проснись!» – голос Тефа был взволнованным.

«Теф, ну какого чёрта? – комиссар открыл глаза. – Я так сладко спал…»

«Босс ты не спал – тебя погрузили в гипносон.»

«Теф, – комиссар потянулся и сел на кровати, – сейчас ночь…»

«Нет, босс, – прервал его Терафим. – Я кое-что нашёл и ты должен обязательно это увидеть!»

«Ладно-ладно, зануда, – комиссар натянул на ноги штаны и стал застёгивать куртку, попутно улавливая тонкие нотки цветочного аромата, идущие от кожи спины. – Пойдём-посмотрим, что ты там такого срочного нашёл».

Комнату не охраняли и комиссар незамеченный никем выскользнул в коридор. Пол в коридоре был из мрамора и звук его шагов разносился по нему с невероятной скоростью. Поляков быстро осознал, что таким образом он вскоре разбудит весь дворец и стал стараться ступать максимально осторожно, но с каждым шагом он всё явственнее слышал ритмическую музыку, которая удивительным образом совпадала со звуком его поступи по светло-бежевым с золотыми узорами плитам коридора. Своего пика она достигла, когда Поляков оказался перед витражными дверьми в тронный зал. В зале горели огни, а сквозь преломляющие свет цветные стёкла, комиссар увидел, что собравшиеся в нём наги исполняют какой-то странный конвульсивный танец.

«Нужно двигаться дальше», – потряс его за плечо Теф.

Комиссар кивнул и они стали спускаться вниз по отделанной мрамором лестнице центральной башни. Вскоре лестница стала обычной каменной, а стены больше не выглядели парадно и празднично – обычный серый и розовый камень. Ступени закончились перед массивной стальной дверью с необычной системой отпирания в виде четырёх поворотных замков.

«Босс может сделать то, – усмехнулся Терафим, – что собирался сделать со стеной… Но если у него не получится, то…»

«Нет! – скривился Поляков. – Только не деатомайзер!»

«Ну вот, – делано огорчился Теф, – а я уж думал познакомиться с механизмом отпирания, так сказать, изнутри…»

Комиссар вытянул правую руку и представил, как сварочный аппарат разрезает сталь двери. Около одного из замков появилось яркое оранжевое пятно, от него пошли тонкие струи дыма и в воздухе запахло раскалённым железом. Пятно стало уменьшаться в размерах и становиться ярче, пока не превратилось в точку нестерпимого белого цвета. Комиссар, стоя в паре метров от двери, чувствовал жгучий жар, исходящий от зажжённого его мыслью микроскопического Солнца, от которого во все стороны летели искры и капли жидкого металла, стекая, падали на пол. И когда в двери появилось отверстие, то пятно двинулось вниз, рассекая